Вся округа Кеплана покрыта червоточинами, изрыта вдоль и поперек, наводнена шахтами. Добыча драгоценного ресурса, способного повлиять на ход войны, ведется в чрезмерно ускоренном темпе.
К северу от Кеплана расположена крупнейшая каменоломня во всем Кальфеоне. Тут при деле все, кто может приносить пользу; только люди избегают черной работы. Вынужденные позабыть прежние распри, бок о бок трудятся непримиримые враги: крохотные гоблины, натужно кашляя и задыхаясь, ковыряют горную породу; ловкие дворфы, обмотавшись канатами, выстукивают молотками отвесные скалы; громадные орки, кувалдами размером с себя дробят валуны в крошево; орки поменьше, нагруженные сверх меры, тащат собранные ресурсы на склад. А люди с алебардами наперевес следят за порядком. Поминутно курсируют вверх-вниз подъемники, трещат лебедки, натужно, со скрежетом и скрипом, вращаются колеса и шестерни примитивных экскаваторов. Ночью одинокие факелы едва-едва освещают этот муравейник в каскадах шахт — сказывается недостаток кислорода в здешнем прогорклом воздухе. Масштабы горных выработок поражают. Шахты и карьеры издалека напоминают город, демонический город, а чудные механизмы похожи на изощренные орудия для пыток.
Совсем недалеко от оживленных шахт веет могильным холодом; там работы навсегда прекратились. Черная смерть властвует в мрачных рукотворных ущельях. Заброшенные каменоломни раскинулись на многие мили, до самой Демии. В них бродят пораженные страшной эпидемией, потерявшие рассудок, почти окаменевшие несчастные существа.
Лишившись человеческого облика, но сохранив элементарные рефлексы, они продолжают тупить кирки о горную породу. Полностью окаменевшие шахтеры, неподвижные истуканы, в свете луны подобны героям глубокой древности, высеченным из камня неизвестным скульптором. Оживление в царство оцепенения вносят фантасмагорические монстры — окаменелые части тел, скобы бочек, горное крошево и кирки, соединенные в одно целое чьей-то злобной волей.
В противоположной стороне, за великим холмом Кеплана, ютится очередной заброшенный горный промысел, совсем крохотный в сравнении с исполинскими шахтами, расположенными севернее. Повсюду валяются молотки и долота, некоторые механизмы еще работают — видимо, шахтеры покинули это место совсем недавно. Кое-где виднеются залежи золота. Немудрено, что ныне здесь никого не осталось, ведь почти все трудовые ресурсы Кальфеона брошены на добычу черного камня, а обесценившееся золото досталось каменным крысам, шныряющим по шахте.
Прочь из небольшой шахты бегут несколько тропинок. Западная ведет к юго-восточным воротам Кальфеона — тем самым, где со стороны Серендии стоят стражники в лохмотьях. По эту сторону несут вахту не в пример лучше экипированные воины Кальфеона, закованные в латы, с опущенными забралами, в узнаваемых красных цветах и национальным гербом. Несмотря на альянс, коммуникации Кальфеона и союзников не выходят за рамки необходимого минимума — ворота открывают лишь в случае крайней необходимости.
Недалеко от врат на границе расположена очередная заброшенная шахта, где торный путь обрывается — однажды здесь произошел горный обвал. Пересечь преграду смогут только пешие путники. За обвалом все чаще встречаются хвойные деревья, появляются гигантские секвойи. С далеких гор на юге стекают водопады, а сами горы едва угадываются за плотным ковром из исполинских деревьев.
К югу от Кеплана начинается гористая местность, целиком поросшая лесом. Хвойные посадки сменяются березами и другими лиственными деревьями, в тени которых прячутся безобразные каменные кабаны и кровожадные гиены с горящими глазами. В этом краю любознательный путник найдет еще один город. Однако туда не скачут гонцы, а торговые караваны, заехавшие на его территорию, ожидает печальная участь. Кальфеонцы здесь представлены лишь грудой бесформенных трупов, валяющихся у входа в поселение из дерева и камня. Городом вряд ли его можно назвать — уж слишком примитивные жилища и быт у местных обитателей. Среди горных кряжей поселилось диковинное племя — гиганты-варвары, жестокие дикари.
Время как будто остановилось в их селении. Первобытные существа носят шкуры, ковыряют скалы, пытаясь высечь простенькие статуи, танцуют ритуальные пляски, травят байки, греются у костра, трапезничают, время от времени дерутся между собой и возносят молитвы неведомым богам. Тем не менее, не стоит недооценивать дикарей — такой совет дали бы рыцари Кальфеона, умерщвленные варварами, коль могли говорить. Распластавшийся на земле черный дракон, который вскоре станет украшением жилища вождя дикарей, подтверждает его. В ущелье то и дело встречаются залежи Черного камня. Видимо, погибшие кальфеонцы намеревались разведать очередное месторождение волшебного ресурса. Дикарям же невдомек, какой мощью обладает Черный камень.
За землями варваров протекает небольшая речка с живописными берегами, один из многочисленных притоков Демии. Реку можно пересечь по крохотному мостику из досок. Путников, которые пересекли своеобразную переправу, зловещим уханьем встречает говорящая сова. За рекой пасутся олени и их детеныши, лес становится гуще, и днем солнце едва пробивается сквозь кроны высоких деревьев.
Немного портят идиллическую картину насаженные на кол скелеты в стороне от тропинки. Чем глубже в лес, тем сильнее становится недоброе предчувствие.
К северу от Кеплана расположена крупнейшая каменоломня во всем Кальфеоне. Тут при деле все, кто может приносить пользу; только люди избегают черной работы. Вынужденные позабыть прежние распри, бок о бок трудятся непримиримые враги: крохотные гоблины, натужно кашляя и задыхаясь, ковыряют горную породу; ловкие дворфы, обмотавшись канатами, выстукивают молотками отвесные скалы; громадные орки, кувалдами размером с себя дробят валуны в крошево; орки поменьше, нагруженные сверх меры, тащат собранные ресурсы на склад. А люди с алебардами наперевес следят за порядком. Поминутно курсируют вверх-вниз подъемники, трещат лебедки, натужно, со скрежетом и скрипом, вращаются колеса и шестерни примитивных экскаваторов. Ночью одинокие факелы едва-едва освещают этот муравейник в каскадах шахт — сказывается недостаток кислорода в здешнем прогорклом воздухе. Масштабы горных выработок поражают. Шахты и карьеры издалека напоминают город, демонический город, а чудные механизмы похожи на изощренные орудия для пыток.
Совсем недалеко от оживленных шахт веет могильным холодом; там работы навсегда прекратились. Черная смерть властвует в мрачных рукотворных ущельях. Заброшенные каменоломни раскинулись на многие мили, до самой Демии. В них бродят пораженные страшной эпидемией, потерявшие рассудок, почти окаменевшие несчастные существа.
Лишившись человеческого облика, но сохранив элементарные рефлексы, они продолжают тупить кирки о горную породу. Полностью окаменевшие шахтеры, неподвижные истуканы, в свете луны подобны героям глубокой древности, высеченным из камня неизвестным скульптором. Оживление в царство оцепенения вносят фантасмагорические монстры — окаменелые части тел, скобы бочек, горное крошево и кирки, соединенные в одно целое чьей-то злобной волей.
В противоположной стороне, за великим холмом Кеплана, ютится очередной заброшенный горный промысел, совсем крохотный в сравнении с исполинскими шахтами, расположенными севернее. Повсюду валяются молотки и долота, некоторые механизмы еще работают — видимо, шахтеры покинули это место совсем недавно. Кое-где виднеются залежи золота. Немудрено, что ныне здесь никого не осталось, ведь почти все трудовые ресурсы Кальфеона брошены на добычу черного камня, а обесценившееся золото досталось каменным крысам, шныряющим по шахте.
Прочь из небольшой шахты бегут несколько тропинок. Западная ведет к юго-восточным воротам Кальфеона — тем самым, где со стороны Серендии стоят стражники в лохмотьях. По эту сторону несут вахту не в пример лучше экипированные воины Кальфеона, закованные в латы, с опущенными забралами, в узнаваемых красных цветах и национальным гербом. Несмотря на альянс, коммуникации Кальфеона и союзников не выходят за рамки необходимого минимума — ворота открывают лишь в случае крайней необходимости.
Недалеко от врат на границе расположена очередная заброшенная шахта, где торный путь обрывается — однажды здесь произошел горный обвал. Пересечь преграду смогут только пешие путники. За обвалом все чаще встречаются хвойные деревья, появляются гигантские секвойи. С далеких гор на юге стекают водопады, а сами горы едва угадываются за плотным ковром из исполинских деревьев.
К югу от Кеплана начинается гористая местность, целиком поросшая лесом. Хвойные посадки сменяются березами и другими лиственными деревьями, в тени которых прячутся безобразные каменные кабаны и кровожадные гиены с горящими глазами. В этом краю любознательный путник найдет еще один город. Однако туда не скачут гонцы, а торговые караваны, заехавшие на его территорию, ожидает печальная участь. Кальфеонцы здесь представлены лишь грудой бесформенных трупов, валяющихся у входа в поселение из дерева и камня. Городом вряд ли его можно назвать — уж слишком примитивные жилища и быт у местных обитателей. Среди горных кряжей поселилось диковинное племя — гиганты-варвары, жестокие дикари.
Время как будто остановилось в их селении. Первобытные существа носят шкуры, ковыряют скалы, пытаясь высечь простенькие статуи, танцуют ритуальные пляски, травят байки, греются у костра, трапезничают, время от времени дерутся между собой и возносят молитвы неведомым богам. Тем не менее, не стоит недооценивать дикарей — такой совет дали бы рыцари Кальфеона, умерщвленные варварами, коль могли говорить. Распластавшийся на земле черный дракон, который вскоре станет украшением жилища вождя дикарей, подтверждает его. В ущелье то и дело встречаются залежи Черного камня. Видимо, погибшие кальфеонцы намеревались разведать очередное месторождение волшебного ресурса. Дикарям же невдомек, какой мощью обладает Черный камень.
За землями варваров протекает небольшая речка с живописными берегами, один из многочисленных притоков Демии. Реку можно пересечь по крохотному мостику из досок. Путников, которые пересекли своеобразную переправу, зловещим уханьем встречает говорящая сова. За рекой пасутся олени и их детеныши, лес становится гуще, и днем солнце едва пробивается сквозь кроны высоких деревьев.
Немного портят идиллическую картину насаженные на кол скелеты в стороне от тропинки. Чем глубже в лес, тем сильнее становится недоброе предчувствие.